Таня без труда нашла указанный в объявлении адрес. Трехэтажный особняк из красного кирпича с покатой черепичной крышей и большим мраморным крыльцом располагался на самой окраине небольшого коттеджного поселка, одного из многих, какие в последнее время вырастали в пригороде, как грибы после дождя. Немного осмотревшись, девушка глубоко вздохнула и решительным шагом направилась к решетчатым воротам.

— Куда направляешься, деточка? — высокий охранник в черном костюме и белоснежной рубашке вырос с другой стороны забора, как из-под земли, — Это частная территория.

— Я знаю, — стараясь говорить спокойно, ответила Татьяна, — Я по объявлению. Насчет работы.

— Вам назначено? — сменив тон, спросил охранник и зачем-то схватился за рацию, торчавшую из кармана.

— Доложите, пожалуйста, — голос девушки всё же предательски дрогнул.

Страж ворот угрюмо кивнул и, отойдя в сторону, долго говорил с кем-то по переговорному устройству, вмонтированному в стену. Наконец, маленькая калитка почти бесшумно открылась, приглашая гостью войти. Таня нерешительно сделала несколько шагов и оказалась на территории дома. Калитка быстро закрылась у неё за спиной, а глухой щелчок запора заставил девушку вздрогнуть.

— Ожидайте, — буркнул охранник и снова занял своё место под навесом недалеко от ворот.

Начал накрапывать дождь, но тип, стоявший на посту, даже не пошевелился и не предложил Тане спрятаться под крышу, хотя, места там вполне хватило бы для двоих. К счастью, дверь вскоре отворилась. Из дома вышла стройная молодая женщина в строгом сером костюме, состоявшем из узкой юбки, слегка прикрывавшей колени, приталенного короткого жакета и лакированных туфель на небольшой шпильке. Темно рыжие волосы были старательно зачесаны назад и скреплены на затылке массивной заколкой в виде банта.

Недовольно взглянув на серое небо, женщина подошла к Тане и окинула её внимательным взглядом. Не произнеся ни слова, она приказала жестом следовать за ней. Катя послушно зашагала вслед за этой рыжеволосой дамой. Девушку удивила её походка. Эта дама в сером костюме словно вбивала в землю сваи. При этом она судорожно размахивала руками, будто маршировала на плацу.

Следуя за женщиной, Таня отметила, что фигура у рыжей матроны очень даже привлекательная, а обтягивающая одежда лишь подчеркивает все имевшиеся прелести, включая аппетитный зад и упругую округлую грудь.

— Никак не меньше четвертого размера, — прикинула девушка.

Взойдя на крыльцо, дама, так же без слов, остановила гостью и исчезла за дверью.

— Здесь хоть не капает, — подумала Таня, — И на том спасибо.

Прошло минут пять, когда дверь распахнулась, и девушку пригласили зайти в дом. Опять же, без единого слова. Это уже начинало действовать на нервы, но Татьяна сумела взять себя в руки.

Переступив порог, она оказалась в просторной светлой гостиной. Окинув глазами помещение, девушка пришла к выводу, что обитатели этого дома обладают недурным вкусом и неплохо разбираются в искусстве.

Ноги сразу же утопли в мягком ковре с длинным пушистым ворсом. Вдоль стен, обтянутых шелком, выкрашенным в мягкие успокаивающие тона, стояла выполненная под старину мебель с инкрустацией из черненого серебра и слоновой кости. В дальнем углу был сооружен камин, украшенный изразцами. Высокие окна с расписными витражами были на половину завешаны гардинами из дорогой материи.

— Подойди ко мне, — раздался чуть хрипловатый голос.

Таня даже вздрогнула от неожиданности. Только сейчас он заметила, что в глубоком кресле, обшитом бирюзовым бархатом, сидела молодая красивая женщина. Татьяна сделала несколько шагов и остановилась в нерешительности. Бойкая от природы, она вдруг почувствовала необъяснимую тревогу. Что-то отталкивало её от этой дамы, но, в то же время, сковывало мышцы, не давало возможности двигаться свободно.

Женщина сидела неподвижно, как восковая скульптура. Её черные длинные волосы спадали на округлые плечи, придавая лицу немного вытянутую форму.
Большие черные глаза смотрели, не мигая. Чувственный рот был немного приоткрыт, сверкая ровным рядом жемчужных зубов. Одета дама была в просторный брючный костюм, а её руки обтягивали черные лаковые перчатки. Между пальцами она держала длинный мундштук из янтаря, в который была вставлена тонкая сигарета, испускавшая легкий ментоловый аромат.

— Где ты живешь? — спросила дама в сером костюме.

— В общежитии ткацкого комбината, — Тане вдруг почему-то стало стыдно за свои слова.

— Значит, ты ищешь работу, — произнесла женщина в кресле.

— Да, — сдавленным голосом ответила девушка, опустив глаза.

— Что умеешь делать? — женщина чуть подалась вперед.

— Могу убирать, готовить, — начала Таня.

— Разденься, — перебила её хозяйка дома.

— Ч-что, простите? — не поняла Татьяна.

— Я хочу посмотреть на твоё тело, — властным голосом произнесла женщина, медленно поднимаясь с кресла, — Ну же! Я не привыкла ждать.

Таня застыла в растерянности. Она никак не думала, что собеседование начнется именно с такого требования. Изумленно хлопая глазами, она вдруг почувствовала, как чья-то рука, как клещи, схватила её за шею и сильным толчком опустила на колени.

— Ты непокорна, маленькая дрянь, — прошипела из-за спины женщина в сером костюме, — Но я умею воспитывать непослушных девочек.

Придя в себя, Таня попыталась освободиться от захвата, но вдруг почувствовала легкий укол в шею. Голова закружилась, руки и ноги налились свинцовой тяжестью, спина неприятно заныла. Девушка попыталась двинуться, но лишь потеряла равновесие и упала ничком на ковер. Глаза залил молочный туман, и Таня погрузилась в непроглядную черную мглу.

Девушка открыла глаза. Вокруг стоял полумрак. Пахло сыростью и плесенью. Тело ощутило легкий холодок. Поморгав глазами, чтобы привыкнуть к тусклому свету, Таня попыталась встать, но ударилась головой обо что-то ребристое и твердое.

— Что же это такое? — девушка нервно закрутила головой.

Она находилась в тесной клетке, в которой можно было только сидеть, поджав ноги к груди. Пол был сделан из грубо отесанных досок и абсолютно голый.

Что-то тихо звякнуло. Девушка скосилась на свои руки и застыла в оцепенении. На запястьях поблескивали металлические браслеты, соединенные короткой цепочкой. Такие же «украшения» были надеты и на лодыжки. Таня поднесла руку к горлу и с ужасом обнаружила на шее широкий обруч, от которого тянулась толстая цепь к задней стенке клетки.

Только сейчас она заметила, что совершенно голая. С неё сняли даже трусики. По телу пробежали крупные мурашки.

— Где я? — спросила сама себя девушка, — Куда я попала, и что будет дальше?

Девушкой овладел страх, который быстро перерос в панику. Ухватившись руками за толстые чугунные прутья, она принялась трясти их и громко кричать. Но вскоре голос охрип, а силы иссякли, и Таня, тяжело дыша, уселась на пол и беззвучно заплакала, обхватив голову руками.

Заскрежетал засов. От неожиданности Таня забилась в самый дальний угол клетки. Сердце её готово было выскочить наружу. Поджав колени к груди, она приготовилась к чему-то страшному. Но в дверном проёме появилась совсем молоденькая девушка с подносом в руках, на котором стояли две алюминиевые миски. Девушка мелко засеменила к решетке. Пока она просовывала в щель поднос, пленница успела её рассмотреть. Девушке на вид было не более шестнадцати лет. Одета она была в короткое платье, которое тихо поскрипывало при каждом движении. Скорее всего, это был латекс. На тонкой талии белел небольшой передничек из того же материала, кокетливо завязанный на пышный бантик. Ноги были обуты в простые балетки тоже белого цвета.

Когда девушка выпрямилась, Таня заметила, что её горло туго стягивает металлический ошейник с большим кольцом спереди. Руки и ноги были закованы в легкие, но, видимо, прочные кандалы.

— Ты кто? — спросила Таня.

Девушка, молча, кивнула на миски и засеменила к двери,
позвякивая цепочками.
Как только она вышла, дверь с шумом закрылась, и камера снова погрузилась в полумрак. Невольница еще пару минут смотрела на дверь, но вдруг почувствовала, что жутко проголодалась. Взяв в руки миску, она с удивлением посмотрела на её содержимое. Еда, которую ей принесли, сильно напоминал полу засохший клейстер, а запах, исходивший от этого «шедевра» местной кухни, не возбуждал аппетит, а наоборот, отбивал всякое желание.

Таня, морщась от подступившей тошноты, поскорее отставила плошку в сторону. Во второй посудине, как не странно, оказалась чистая вода, но когда девушка сделала первый глоток, тут же выплюнула всё обратно. Вода была горько-соленой и, к тому же, теплой.

— Черт бы вас всех побрал! — выругалась пленница, забиваясь в угол клетки.

Сумрак в камере становился гуще, а вместе с ним пришло ощущение холода и сырости. Вскоре тело пленницы закоченело настолько, что она могла с трудом двигаться. Нестерпимый голод терзал сознание.

— Я должна выдержать, — еле шевеля посиневшими губами, твердила Таня, — Всем назло я выдержу и удавлю этих негодяек.

Стало совсем темно. Девушка с трудом могла различить стены камеры. Съежившись в комок, она сидела на холодном полу, уткнувшись подбородком в колени. Слез уже не было. Им на смену пришла ярость. Любой шорох вызывал раздражение. Таня нервно подергивала плечами и скрежетала зубами. Но легче ей не становилось, а приступы неуемной злобы только выматывали девушку. Очень скоро обессиленная, она закрыла глаза и задремала.

— Спишь, сучка? — прямо над ухом раздался грубый женский голос.

Пленница от неожиданности резко дернулась, и металлический ошейник с силой врезался в шею. Закашлявшись, Таня откинулась назад, чтобы ослабить душившую её петлю, но, видимо, кто-то сзади подтянул цепь до предела.

— На колени! — последовала команда, — Руки — на затылок! Колени раздвинуть! Ну!

— Отпусти, — прохрипела Таня, ухватившись руками за обруч, — Задушишь.

— Выполнять, дрянь! — заорала женщина.

— Да пошла ты! — огрызнулась девушка, — Души, если хочешь.

Раздался короткий свист, и резкая боль обожгла плечо. Таня взвыла и забилась, как рыбка в сачке. Опять свист, и снова уже другое плечо запылало огнем. Потом еще один удар, за ним еще. Дергаясь на укороченной цепи, невольница не могла укрыться от побоев. Попытавшись закрыться руками, она вдруг с ужасом обнаружила, что цепь, соединявшая ручные браслеты, подтянута вверх и заведена назад. Кисти рук притянуты к затылку и накрепко зафиксированы.

— Теперь поняла? — раздался всё тот же женский голос.

Таня из последних сил дернулась и подняла голову. Перед ней стояла та самая рыжеволосая женщина, которая встретила девушку во дворе того злополучного дома. Теперь на ней были надеты узкие трикотажные брюки, заправленные в высокие сапоги с длинными острыми носками, подкованными медной пластиной, и высокой тонкой шпилькой, и черная майка с глубоким вырезом. Поверх неё была надета короткая джинсовая куртка с множеством больших и малых карманов. В руке эта рыжая бестия держала короткий тонкий хлыст, сплетенный из плотной кожи.

Огненные рыжие волосы были распущены и подколоты с боков двумя «невидимками». Из-за этой прически её лицо выглядело вытянутым и очень походило на морду породистой лошади с растрепанной гривой. Прищуренные зеленые глаза сверкали злобой. Девушка поняла, что перед ней стоит настоящая стерва, которая не потерпит никаких вольностей и не допустит даже самой малой поблажки.

— Утихла? — женщина наклонилась к самому лицу девушки.

Таня, корчась от боли, слабо кивнула головой.

— Не слышу! — рявкнула «Рыжая» и еще пару раз хлестнула пленницу по груди.

— Да, — хрипло ответила Таня.

— Добавляй слово «госпожа», — потребовала женщина, но бить больше не стала, — Повтори.

— Да, госпожа, — сквозь слезы проговорила девушка.

Дверь снова завизжала несмазанными петлями, и в камеру вошла вторая дама, та самая, которая приказала Тане раздеться.
Теперь и она была одета совсем иначе: белая просторная рубашка с широким воротом почти полностью скрывала внушительный бюст, о размерах которого можно было судить лишь по треугольнику, образованному двумя полушариями. Узкая очень короткая юбка из тонкого блестящего черного латекса подчеркивала поистине осиную талию. Ноги были затянуты в черные прозрачные чулки с широким швом, а черные лаковые сапоги на высокой шпильке подчеркивали стройность длинных крепких ног. Длинные слегка вьющиеся черные волосы спадали на плечи и придавали её лицу приятный овал.

— Ну, как дела, госпожа Анна? — дама выпустила в сторону пленницы тонкую струйку голубоватого дымка, — Всё еще упрямится?

— Недолго ей осталось показывать гонор, госпожа Инесса, — с усмешкой ответила «Рыжая», — Обломаю.

— Поторопитесь, дорогая, — посоветовала брюнетка, — Скачки не за горами.

— Будьте спокойны, дорогая, — скривив рот в зловещей улыбке, ответила госпожа Анна.

— Я буду у себя, — сообщила госпожа Инесса, — Нужно всё подготовить. Приведете эту кобылку, когда будете готовы.

Сказав это, брюнетка развернулась на своих высоченных каблуках и, покачивая окрутыми бедрами, вышла из камеры. Госпожа Анна подошла к Тане и ткнула острым, как шило, носком сапога ей в грудь. Девушка дернулась, но оковы держали её прочно.

Рыжая мучительница поддела подбородок своей жертвы кулаком и приподняла вверх.

— Ты покоришься мне рано или поздно, — сквозь зубы процедила она.

— Отпусти, больно, — еле слышно пролепетала Таня.

Сильная пощечина обожгла щеку. Вторая не заставила себя долго ждать. Невольница заскулила, как подбитая собачонка. Но госпожа Анна даже бровью не повела. Видимо, такие сцены ей были привычны, а страдания жертв доставляли наслаждение.

Она зашла за спину и отстегнула наручники от прутьев клетки. Таня хотела уже опустить руки, но госпожа Анна сильно ткнула в спину хлыстом и приказала не шевелиться. Девушка застыла в прежней позе, ожидая новых указаний. Ошейник сильно сдавливал её горло, и пленнице было трудно дышать, но не он доставлял несчастной неприятности. Таню душили слезы, и она изо всех сил старалась сдержать их, но её возможности тоже были небезграничные, и вскоре из глаз хлынули два ручья.

— Не реви, дура! — прикрикнула на неё госпожа, — Успеешь еще. А если будешь послушной, так и реветь придется меньше.

Звякнула шейная цепь. Её конец с грохотом упал на пол клетки. Госпожа, схватив девушку за волосы, рывком вытащила её из-за решетки и поставила на колени. Сняв с одной руки браслет, она ловко завела кисти за спину и снова сковала их.

Отвесив сильный пинок, мучительница приказала Тане встать. Девушка, неуклюже ворочаясь и покачиваясь, поднялась с пола, путаясь в ножных кандалах. Анна вытащила из кармана брюк небольшую цепочку с карабином на конце и пристегнула её к кольцу, ввинченному в ошейник. Внимательно осмотрев девушку, она грубо дернула поводок, принуждая невольницу следовать за ней.

Они поднялись на первый этаж и пошли по длинному узкому коридору. Таня взглянула в окно и сразу поняла, что находится совсем в другом доме. Значит, после того, как она потеряла сознание, её похитительницы перевезли в другое место. Но куда?

От этих мрачных догадок девушку прошиб холодный пот. Теперь её никто не сможет найти и вытащить из этой проклятой тюрьмы. Что с ней будет дальше? Каким еще пыткам и издевательствам подвергнут её эти две полоумные госпожи? В Танином сознании стали сами собой вырисовываться самые мрачные картины, сдобренные невесть откуда взявшимися сценами из фильмов, которые ей довелось смотреть, и книг про средневековые камеры инквизиции, которые девушка читала запоем.

Она даже обрадовалась, когда госпожа Анна натянула поводок, и они остановились перед широкой дверью, выкрашенной в белый цвет. На косяке блестела латунная табличка с надписью «ЛАБОРАТОРИЯ». Теперь Таня испугалась уже всерьез.

— Им нужны .
..
мои органы, — подумала она и тихо заплакала, опустив голову вниз.

— Прекрати реветь, — зашипела госпожа Анна.

Толкнув створку, она, схватив свою подопечную за волосы, втащила в комнату и грубо бросила на пол. Таня зажмурила глаза, но, к счастью, не ушиблась. Пол был покрыт ковром с толстым ворсом, смягчившим удар.

Девушка медленно подняла голову и увидела перед собой лаковые сапоги госпожи Инессы.

— Хороший экстерьер, — мяукающим голосом произнесла она, — Хотелось бы, чтобы эта красотка и в дело была пригодна.

— Вы же знаете, — вмешалась госпожа Анна, — Что я дрессирую на совесть.

— Посмотрим, — Инесса носком сапога провела по щеке девушки и повторила, — Посмотрим.

— У Вас всё готово, дорогая, — прервала её размышления госпожа Анна.

— Да, дорогая, — Инесса сверкнула на компаньонку своими черными, как угли глазами.

Она подняла руки и хлопнула в ладоши. Из боковой ниши, толкая перед собой небольшой медицинский столик на маленьких роликах, вышла служанка, которая приносила Тане в клетку еду. Девушка подвезла инвентарь к большому кожаному креслу, стоявшему около окна, и встала за его спинкой, сложив скованные наручниками руки у себя под еле различимой грудью.

Обе госпожи подхватили Таню под руки и, преодолевая её брыкания и не обращая внимания на визг, усадили в кресло, предварительно закинув руки за спинку. Заскрипели ремни, и вскоре тело девушки было крепко прикручено к сидению. Несчастная задрожала всем телом от одной только мысли, что никак не сможет воспрепятствовать садисткам.

Госпожа Анна подошла вплотную к пленнице и, схватив её за подбородок, вставила в открывшийся рот огромный резиновый шар и закрепила его на затылке ремнями. Теперь невольница могла только тихонько мычать и мотать головой. Но вскоре её лишили и этой возможности выражать свой протест. Служанка, зайдя сзади, схватила девушку за волосы и сильно их натянула.

Инесса, тем временем, вооружилась машинкой, какие используют в парикмахерских, и начала быстро сбривать волосы с головы. Таня завыла от досады, увидев, как её великолепные каштановые пряди падают на пол, а голова, освобожденная от растительности, ощутила легкий холодок. Впрочем, на макушке ей волосы оставили, и они стали походить на конский хвост.

— Что будем делать с зубами? — невозмутимо спросила госпожа Анна.

— Сделайте нашей лошадке укол, — посоветовала Инесса.

В руку вонзилась тонкая игла, и Таня почувствовала, как её тело наливается свинцовой тяжестью. Мучительницы уже вынули изо рта кляп, но девушка по какой-то причине не могла издать ни единого звука. Она бестолково хлопала глазами и бесшумно раскрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.

Анна вставила в рот металлическую распорку и полезла туда, держа в руках щипцы.

— Трех восьмерок нет, — сообщила она, — Я удалю последнюю и все семерки.

Таня сквозь пелену, окутавшую её после инъекции, видела, как из её рта вытаскивают зубы, потом лезут туда с иглой. Боли она не чувствовала, но прекрасно понимала, что кроме волос на голове её сейчас лишают и дальних зубов.

— Проверим, — госпожа Инесса взяла в руку толстую резиновую палку и вставила в рот, — Великолепно!

Вынув палочку, она шлепнула Таню по щеке и закатилась звонким смехом. Отойдя в сторону, она выдвинула ящик комода и вынула оттуда какой-то неприятно чавкающий и скрипящий предмет. Служанка сразу же принялась сматывать в тугую веревку те волосы, которые остались на голове. Госпожа Инесса, встав сзади пленницы, начала натягивать ей на голову резиновый шлем, пропустив в отверстие на затылке волосы.

Шлем был очень тесный и, как оказалось, уродливый. Красного цвета, с выделенными черной краской глазами, он способен был навести ужас на кого угодно. Таня поняла, что теперь это — её лицо, и ей придется с таким лицом жить.

Инесса тем временем затянула застежку шлема и надела на шею поверх него широкий ошейник из грубой кожи. Разгладив складки и растрепав «конский хвост», она снова вставила в рот шаровидный кляп, но уже другой конструкции.
К ремням была прикреплена кожаная накладка с пряжками. Когда затычка утвердилась за оставшимися зубами, госпожа крепко затянула ремень на затылке, а потом застегнула накладку, полностью закрыв рот девушки. Таня жалобно замычала и замотала головой, но освободиться не смогла. Слезы, брызнувшие из глаз, только раззадорили мучительниц.

— У этой кобылки хорошие сиськи, — госпожа Анна защемила двумя пальцами Танин сосок и начала перекатывать его, — Готовьте кольца, дорогая.

Инесса зажгла маленькую спиртовую горелку и взяла в руку длинную толстую иглу. Девушка забилась в кресле и запищала, но после того, как служанка отвесила ей подзатыльник, Таня притихла. Теперь в комнате раздавалось лишь её приглушенное всхлипывание.

Госпожа Инесса раскалила иглу и поднесла её к сосочку. Сжав его до такой степени, что кожа побелела, она медленно стала прокалывать нежную плоть. По комнате начал распространяться запах паленого мяса. Таня вся съежилась от страха. Боли она не чувствовала из-за действия той гадости, которую ей вкатила Анна, но от страха вся кожа покрылась испариной.

Инесса, тем временем, вынула иглу и в образовавшуюся дырочку вставила небольшое латунное кольцо и маленькими пассатижами сжала его. Раздался легкий щелчок, и кольцо повисло на ставшем пунцовым соске. Та же участь постигла и другую грудь.

Но обе госпожи не были намерены отпускать девушку. Игла вновь была раскалена на горелке. Госпожа Анна, освободив пленнице ноги, развела их широко в стороны и осмотрела промежность. Взяв со столика маленькую чашку, она быстро нанесла на лобок беловатую массу. Выждав не более пяти минут, госпожа Анна кивнула служанке, и та, присев на корточки, начала снимать к тому времени загустевшую мазь деревянной лопаткой.

Скосив глаза вниз, Таня увидела, как вместе с мазью сходят волосики, открывая на всеобщее обозрение половые губы и бугорок над пещеркой, из-под которого выглядывал розовый шарик. Служанка оттянула пальцем нежную кожу капюшона, а госпожа Инесса осторожно проколола клитор и окольцевала его.

Госпожа Анна снова полезла в ящик и вынула оттуда тонкую, но прочную цепочку с двумя маленькими карабинами на концах. Продев её в грудные кольца, она пристегнула карабины к кольцу на клиторе. Отойдя на пару шагов, Анна оценивающе посмотрела на невольницу и, повернувшись к служанке, подала ей знак.

Девушка исчезла в боковой комнате и вскоре вернулась с ворохом каких-то предметов одежды. Девушку отвязали от кресла и поставили на ноги. Таня сделала отчаянную попытку вырваться, но сильный удар в живот лишил её дыхания. Пленница согнулась пополам и затихла. Госпожа Анна, воспользовавшись этим, сняла наручники и натянула на руки прочный кожаный мешок, закрепив его лямками на плечах. Затем, она стянула руки в нескольких местах ремнями, прикрепленными к этой моно-перчатке.

Таня перестала сопротивляться. А госпожи натянули на неё узкие резиновые трусики, представлявшие собой маленький треугольник, который едва прикрывал лоно и держался на тонких почти незаметных тесемках. При этом вся задняя часть была открыта. Ноги обули в узкие тесные сапоги, подошвы которых очень походили на конские копыта.

Надев на девушку ножные кандалы, госпожа Анна пристегнула к ошейнику поводок и вывела Таню из комнаты.

Девушка, пошатываясь, покорно плелась за рыжеволосой садисткой и тихо всхлипывала, но никто на неё не обращал внимания. Вскоре они вышли на улицу. Позади дома стояло низкое строение, похожее на конюшню. Подведя девушку к двери, Анна оскалилась зловещей улыбкой и сказала:

— Ну, кобылка, это твоё жилище. Теперь ты — ездовая лошадка. Я буду тебя дрессировать и готовить для предстоящих соревнований. Немного отдохнешь, а потом начнем работать.

Открыв дверь, она втолкнула девушку в сарай и завела в самых настоящий конский загон с соломой и запахом навоза. Посадив новоиспеченную лошадь на длинную …
цепь, госпожа хлестнула её по ягодицам и вышла, заперев дверь загона на щеколду.

Таня еще несколько минут стояла неподвижно, постепенно осознавая, что с ней сделали. Наконец, её нервы не выдержали, и пленница, рухнув на кучу соломы, зарыдала и забилась, как в припадке. Но никто не увидел этих слез, не услышал рыданий.

Уже наступил вечер, когда дверь загона медленно отворилась. Служанка с подносом в руках осторожно, будто крадучись, вошла в Танино стойло. Поставив поднос на уступ, она присела на корточки и тронула пленницу рукой. Таня лежала неподвижно и не реагировала на прикосновения. Служанка толкнула её сильнее и хлопнула ладошкой по оголенной ягодице.

— М-м! — промычала Таня.

Служанка знаком приказала ей сесть и потянула за шейную цепь. Девушка уселась на соломе, а прислужница расстегнула ремни кляпа и осторожно вынула затычку изо рта.

— Тьфу, гадость, — стала отплевываться Таня, — Чего тебе надо?

Служанка указала на поднос. На нем снова стояли две миски, но запах, исходивший оттуда, был таким аппетитным, что в животе сразу же заурчало. Таня только сейчас почувствовала, как она голодна. Но она сразу же испугалась, как будет есть, если ей совсем недавно выдернули зубы.

Осторожно проведя языком по нёбу, Таня с удивлением обнаружила, что почти не чувствует боли. Это её немного обрадовало. Придя в себя, девушка посмотрела на маленькую служанку.

— Давно ты тут? — спросила она.

Но та даже не обратила внимания на вопрос. Поставив перед собой миску, она зачерпнула ложкой густую массу и начала совать её в рот. Таня ела с аппетитом, наслаждаясь простой, немного пресной едой, как каким-нибудь изысканным кушаньем. Постепенно её тело начало расслабляться, глаза слипались сами собой, но она упорно двигала челюстями, пока не съела всю порцию. Напоследок, служанка напоила её свежим ароматным чаем и тщательно вытерла рот салфеткой.

— Вкусно, — Таня облизала губы, — А ты

Но договорить она не успела. Резиновый шар снова оказался у неё за зубами, а кожаная накладка плотно закрыла рот. Девушка яростно замотала головой, но служанка шлепнула её ладонью по затылку, давая понять, что все протесты напрасны. Отстегнув шейную цепь, она помогла «лошадке» подняться на ноги и повела в дальний угол сарая.

Открыв маленькую узкую дверцу, служанка ловко стянула трусики до колен и втолкнула девушку в кабинку. Таня поморщилась от застоявшегося запаха мочи и перегнившей соломы. Сесть там было некуда, и она, кряхтя от напряжения, уселась на корточках. Служанка терпеливо стояла рядом и даже немного поддерживала свою подопечную за ошейник, не давая ей завалиться на бок или поскользнуться.

Выйдя из кабинки, Таня вздохнула с облегчением, а её «прислуга», натянув на руки резиновые перчатки и вооружившись шлангом, тщательно вымыла девушку и обтерла ветошью. Отведя в стойло, она снова приковала лошадку к стене и быстро ушла, даже не обернувшись.

Таня повалилась на солому и прикрыла глаза. После сытного и относительно вкусного ужина её одолевал сон. Девушка уже не обращала внимания за стянутые за спиной руки, на сжимавший голову шлем, на заткнутый рот. Лежа на свежей и мягкой соломе, она представляла себя на пуховой перине в шикарной спальне, а рядом с кроватью — целую стаю молоденьких девушек в черных коротких платьицах и белых передничках, готовых выполнить любое желание своей госпожи.

— Мало же мне надо для счастья, — усмехнулась про себя Таня, — Сама в положении рабыни, а про господство над другими фантазирую.

Усталость и нервное напряжение окончательно сморили её, и девушка, поудобнее устроившись на «перине», засопела, постепенно проваливаясь в сладкое безмятежное безмолвие.

В загоне было уже совсем темно, когда Таня сквозь сон вдруг услышала, как тихо скрипнула дверь сарая, и раздались чьи-то осторожные шаги. Девушка глаз не открыла, но насторожилась.

— Кто это может быть? Может, опять пришла служанка? Но почему она крадется? — пленница терялась в догадках.

Шаги стали отчетливее, и, наконец, дверца стойла медленно отворилась. Из-за густого мрака Таня не могла разглядеть фигуру «гостя» во всех подробностях, но отметила про себя, что это был мужчина. Перевернувшись на живот, девушка попыталась подняться и, хотя бы, сесть на колени, но внезапно сильные руки обхватили её за плечи, отстегнули шейную цепь и, развернув, подняли и понесли куда-то.

Девушка попыталась вырваться, но человек, несший её, крепко прижал Таню к груди и шепнул на ухо, чтобы она вела себя смирно. Невольница притихла и позволила унести себя в маленькую коморку в противоположном крыле сарая.

Когда зажегся свет, девушка увидела, что находится в небольшой чистой комнатке. У стены стояла неширокая кровать с металлическими спинками, покрытая шерстяным одеялом. В другом углу стояли два стула и стол, на котором горела старая керосиновая лампа. В комнате пахло свежей стружкой и столярным клеем. На полках в идеальном порядке были разложены всевозможные инструменты: рубанки, долото, клещи.

— Не бойся меня, — прозвучал сдавленный голос.

Таня повернула голову и увидела перед собой крепкого рослого мужчину средних лет. Одет он был в рабочий комбинезон и клетчатую рубашку с закатанными до локтей рукавами. На ногах у него были тяжелые ботинки, но этот человек каким-то непостижимым образом умудрялся ступать очень тихо.

Уложив девушку на лежанку, он поднес палец к своим губам. Таня согласно кивнула. И тут мужчина стал расстегивать ширинку на брюках. Невольница сразу поняла, что с ней хотят сделать, и стала дергаться на кровати и мычать. Сильный шлепок по обнаженным ягодицам не успокоил девушку, и тогда мужчина снял со стены короткий хлыст и поднес его к самым глазам пленницы.

— Я же просил вести себя тихо, — прохрипел он, — Здесь никого не интересует, что тебе нравится, а что — нет. Ты — вещь. Уяснила?

Приподняв девушке зад, он оттянул в сторону тонкую перемычку трусиков и запустил в промежность свою шершавую руку, раздвинул половые губы и протолкнул в щелку палец. Шарил он там долго, похрюкивая и сопя от напряжения. Таня извивалась в его руках, но очень быстро выбилась из сил и притихла, позволив насильнику делать, что он пожелает.

Наигравшись, мужчина схватил девушку за бока, уложил на лежанку лицом вниз и, приподняв зад, вошел в её пещерку так стремительно, что у Тани брызнули из глаз слезы. Она почувствовала, как жесткий, как неотесанный сук, кол буквально разрывает её пополам, пробиваясь в недра её тела.

Таня застонала и забилась на постели, а мужик уже «накачивал» её, вгоняя свой огромный стержень глубже и глубже. Видимо, этого ему оказалось мало, и девушка почувствовала, как что-то жесткое проникает в её анус. Резкая боль пронзила тело невольницы, словно тысяча огромных игл впилась в задний проход.

Она застонала еще громче и замотала головой. Насильник, издав громкий рык, с силой вогнал в неё свой член и быстро выдернул его, орошая спину тугой теплой струей.

В комнате запахло тухлятиной, и Таня начала давиться от этого смрада, но её мучитель не обращал на неё никакого внимания. Приведя в порядок свой комбинезон, он схватил девушку за ошейник и поволок обратно в загон.

— Я буду трахать тебя, когда захочу, — прошипел он, пристегивая к ошейнику цепь, — А хочу я всегда. Сегодня — только знакомство. В следующий раз так быстро ты не отделаешься. Так что, до скорой встречи, шлюха.

Сказав это и осклабившись во весь свой огромный рот, мужчина вышел и запер дверцу. Таня, превозмогая боль, повалилась на солому, которая теперь не казалась ей мягкой и душистой. Её преследовал этот отвратительный запах мужского семени, которым была вымазана её спина.

Постаравшись, отвлечься от этой вони, девушка закрыла глаза и постаралась хоть немного поспать. Но, как только она закрывала глаза, перед ней вновь и вновь вставала эта отвратительная рожа с открытым ртом и гнилыми зубами. Вновь она слышала этот шепот, похожий на змеиное …
шипенье, а в нос снова бил этот отвратительный запах человеческих испражнений.

Но вконец измученная, Таня задремала, уткнувшись лбом в столб, подпиравший навес. Она еще не знала, что с ней будет дальше, но предчувствовала, что ничего хорошего её не ждет.

Утро было холодным и ветреным. Еще с ночи начался мелкий дождь, который нудно барабанил по крыше сарая. Всю оставшуюся ночь Таня так и не смогла поспать от мучивших её кошмаров. Обе её дырочки нестерпимо зудели, голова кружилась, а в сознании то и дело возникала перекошенная рожа насильника. Острее стали чувствоваться запахи испражнений и пота. К горлу девушки подкатывала тошнота, и пленница содрогалась от одной мысли, что при заткнутом ротике она просто захлебнется собственной рвотной массой.

— Скорее бы утро, — думала она, — Скорее бы пришла служанка и вынула кляп. Пусть на время, но можно будет хоть немного отдышаться.

Послышались тихие шажки и звон цепей, который показался Тане самой приятной мелодией. Девушка вздохнула с облегчением. Служанка открыла дверцу загона и уставилась на невольницу. Поднос в её маленьких ручках вдруг задрожал, и прислужница, откинув назад свою головку, закатилась беззвучным смехом.

Таня удивленно посмотрела на служанку, не понимая, что её так развеселило.

— М-м-м, — промычала она.

— Э-а-э, — служанка поставила на выступ свою ношу и ткнула пальцем в сторону бедер.

Скосив глаза, насколько позволяли глазницы шлема, Таня вдруг с ужасом заметила два огромных лиловых синяка на своих бедрах. Она хотела сказать, что это проделки того мужика, но лишь жалобно замычала.

Служанка, утирая глаза кулачками, отстегнула шейную цепь и повела Таню в туалет. Если бы не затычка, крики пленницы смогла бы услышать вся округа. Ощущение было такое, что в гениталии засунули огромный рашпиль и долго там шуровали. При малейшем напряжении мышц острая боль пронзала всё тело, доводя его до судорог. Таня еле удерживала равновесие, и, если бы не служанка, которая крепко держала её за ошейник, девушка давно бы оказалась на дне выгребной ямы.

Струя из шланга немного ослабила боль, но ходить всё равно было затруднительно. Тонкая перемычка от трусиков врезалась в промежность, натирая её и добавляя страдания. Но, конечно, никого это не волновало. Таню отвели в загон и снова посадили на цепь. Пленница опять хотела что-то спросить, но не решилась, опасаясь новых подзатыльников. Служанка заткнула ей рот и быстро ушла, напоследок одарив свою подопечную таким злобным взглядом, от которого та сжалась в комок.

Громкий стук каблуков и крик заставили Таню встрепенуться. В загон, как вихрь, влетела госпожа Анна с перекошенным от злости лицом. Потрясая длинным и, скорее всего, тяжелым хлыстом, она приблизилась к девушке и щелкнула плетью в воздухе. У пленницы от испуга ком застрял в горле. Ей очень захотелось зарыться с головой в солому, но Анна, схватив девушку за ошейник, сильно тряхнула и заставила встать на колени.

— Я тебе дала возможность отдохнуть, шалава! — заорала она, — А ты с мужиками кувыркаешься!

— Антоша, наверное, сам решил развлечься, — сказала подошедшая госпожа Инесса, — Вы же его знаете, дорогая. Еще ни одной лошадки не пропустил, кобель.

— Антон! — рявкнула госпожа Анна, отшвырнув Таню в сторону, — Иди сюда, подлец!

Из дальнего угла загона послышалось недовольное ворчание. Что-то упало и со звоном покатилось по полу. Потом раздались тяжелые шаги, и перед госпожами выросло нечто, когда-то имевшее человеческий вид: волосы взъерошены, к нижней губе приклеился уже пожелтевший окурок сигареты. Всё лицо было заплывшим и перекошенным. Руки тряслись.

— Опять надрался в хлам, — отворачиваясь от нестерпимого перегара, проворчала Инесса, — Нет, я его вышвырну, моё терпение кончается.

— А где ты другого идиота найдешь, — икая и заплетаясь, проговорил мужчина, — И учти, я знаю все твои секреты.

— Зачем лошадь избил? — госпожа Анна ткнула Антона в грудь, — Как она теперь работать будет?

— Не подохнет, — отмахнулся тот, — Только я её не бил. Ну, так, для порядка пару раз.

— Пошел вон, — зашипела Инесса, — Видеть тебя не могу, пьянь.

Антон, состроив гримасу, заковылял в свою коморку. рассказы эротические Госпожа Инесса наклонилась к Таниному бедру и пощупала синяк. Покрутив носом, она махнула рукой и заявила, что лошадь к работе пригодна.

Таню вывели на широкую площадку, которая располагалась за сараем. Под навесом девушка заметила аккуратную двухколесную коляску. Госпожи выкатили её и принялись впрягать девушку. Прежде всего, они вынули кляп, заменив его уже знакомой палкой с двумя кольцами по краям. К ним госпожи подцепили вожжи. Палка уперлась в уголки рта, и Таня представила, какую боль должна испытывать настоящая лошадь, когда ездок натягивает поводья.

Сняв моно-перчатку, госпожи надели на запястья девушки узкие кожаные рукавицы и широкие кожаные браслеты, к которым прикрепили оглобли. В довершение ко всему на шее закрепили поперечную перекладину, к которой и пристегнули руки.

Анна вскочила в коляску и щелкнула хлыстом. Спину Тани обожгло, словно кипятком. Девушка дернулась, но Анна натянула вожжи, и девушка замерла на месте.

— Может, нужно объяснить этой кобылке, что от неё требуется? — высказала сомнение госпожа Инесса.

— Скоро сама поймет, — ответила Анна, — Не дурнее остальных. Но, пошла!

Опять удар хлыстом, и Таня рванулась с места.

Дни летели, похожие один на другой, как капли воды. Каждое утро в стойло, где сидела на цепи Таня, приходила служанка. После туалета и водных процедур она отводила девушку в загон и кормила завтраком. Еда бы однообразной и не особенно вкусной, но калорийной. За всё время пребывания в этом странном доме пленнице так и не удалось поговорить с прислужницей. На любую попытку установить контакт та отвечала легким подзатыльником, а иногда и сильной пощечиной.

Эта девушка всегда была серьезной и сосредоточенной. Обязанности по уходу за «лошадью» она выполняла аккуратно и старательно. Таня ни разу не видела, чтобы госпожи били её, хотя, кричали часто, но служанка выслушивала их в полном молчании, иногда стоя на коленях и сложив скованные руки под грудью.

Примерно через час после завтрака Таню выводили во внутренний двор, впрягали в коляску, и госпожа Анна приступала к тренировкам. Сначала она пускала «лошадь» мелким бегом, но постепенно ускоряла темп, подхлестывая кнутом и криками, пока Таня не начинала задыхаться и спотыкаться. Тогда дрессировщица сбавляла скорость до ровного шага, давая девушке немного прийти в себя, после чего снова разгоняла её до требуемой скорости.

Так проходила первая половина дня. Сначала Таня еле доползала до стойла, валясь от усталости. Но постепенно её мышцы окрепли, дыхание установилось, и «кобылка», как её называла Анна, уже могла преодолевать большие расстояния и меньше уставать. Её ноги стали крепкими, как у хорошей бегуньи, на спине стали различаться мускулы, грудь приобрела правильную округлую форму. Даже шея немного прибавила в объеме. Девушка это заметила по ошейнику, который стал ей немного тесен.

Иногда ночью она, осматривая свою изменившуюся фигуру и тяжко вздыхала, сожалея об утраченной красоте и грации, которой Таня славилась среди своих подруг. Ей даже делали предложение фотографы, приглашая на фотосессии. Но теперь девушка стала похожа на профессиональную культуристку, что очень огорчало Таню.

После тренировок с коляской «лошадь» отводили под навес, где была сооружена небольшая клетка. Руки сковывали за спиной тяжелыми наручниками, и служанка приносила легкий обед, состоявший из густого мясного бульона и ломтя ржаного хлеба. Таня ела с аппетитом, стараясь не уронить ни одной крошки. Потом заваливалась на подстилку и дремала, давая возможность натруженному телу расслабиться.

Отведенные два часа отдыха пролетали, как один миг. Её снова выводили …
на площадку и пристегивали к «карусели» — толстому столбу, закрепленному в шарнире, позволявшем ему крутиться вокруг своей оси. К столбу была прикручена короткая толстая поперечина, и Таня должна была толкать её, напрягая руки и спину. С каждым разом госпожа Анна увеличивала нагрузку, и девушка с огорчением обнаруживала, что крутить эту штуку становилось всё труднее.

Вечером Таню снова загоняли в стойло до следующего утра. Она валилась на солому и всё чаще думала о том, когда же наступит предел её возможностям.

— Загоняют меня до смерти, — с горечью думала девушка, — А потом, как старую конягу, отправят на живодерню.

Но наступало утро, и Таня снова радовалась солнцу, холодной струе воды, которой служанка окатывала её из шланга, пресной каше, которая понемногу даже начинала ей нравиться.

Так прошло два месяца. Утро было теплым и солнечным. «Кобылка» потянула носом, наслаждаясь свежестью воздуха, проникавшего сквозь решетчатое окно загона. Но в этот раз служанка не кормила её. Она лишь ограничилась крепким чаем с небольшой порцией меда. Таню вывели из сарая, но повели не на тренировочный круг, а к небольшому фургону, стоявшему недалеко от загона.

Такие повозки девушка однажды видела на улице. В них перевозили настоящих лошадей. Но этот фургон был короче и ниже. Госпожа Анна стащила с Тани моно-перчатку и сковала руки за спиной, сменила затычку на палку, протолкнув её за зубы, и пинком загнала в повозку.

— Сегодня будет забег, — процедила она, сверкая глазами, — Ты должна выиграть, иначе пожалеешь, что на свет появилась.

Сказав это, Анна захлопнула дверцу. Таня осталась одна в полной темноте и духоте. От солнца крыша фургона нагрелась, и дышать, сидя в нем, было трудно. Снаружи слышался какой-то грохот, лязганье железа и недовольное ворчание Антона. Ему вторили грубые окрики госпожи Анны и более сдержанные реплики госпожи Инессы.

Так прошло не менее часа. Но вот послышалось урчание мотора, и повозка, резко дернулась и затряслась по ухабам грунтовки. Сидя на железном полу, Таня пыталась ухватиться за какой-нибудь уступ или ручку, но стенки прицепа были абсолютно гладкими и скользкими. Наконец, девушка уперлась ногами в стену и прижалась спиной к противоположному бортику. В таком положении она и ехала всю дорогу, но к концу поездки немного устала.

— Будем считать это разминкой, — мысленно подбодрила себя «лошадка».

Наконец, повозка, подпрыгнув на очередной кочке, остановилась. Таня прислушалась к звукам, доносившимся снаружи, но ничего не смогла понять. Снова заскрежетало железо, потом дверца распахнулась, ослепив пленницу снопом яркого света, ударившего в глаза. В проеме появилась физиономия госпожи Анны.

— Вылезай, «кобылка», — прошипела она и выдернула Таню из прицепа, ухватив её за ошейник, — Приехали.

Девушка огляделась вокруг. Они находились на небольшом участке, огороженном сетчатым забором высотой не более метра. Справа и слева располагались такие же участки, на большинстве из которых были установлены огромные палатки-шатры. Таня заметила, что Антон что-то судорожно выгружает из багажника автомобиля. Вскоре это «что-то» приобрело форму восьмигранного шатра, в котором сразу же скрылась госпожа Анна.

— Антон! — рявкнула она изнутри, — Волоки сюда «кобылку».

— Слушаюсь, хозяйка, — недовольно буркнул мужик и потащил Таню в палатку.

Анна без всякого стеснения стояла посреди шатра в тонких почти прозрачных трусиках и таком же лифчике, в который еле умещались её огромные тугие груди, а сквозь тончайший шелк проступали пунцово красные соски. Девушка поразилась удивительной стройностью и гибкостью уже не молодой женщины.

— Что вылупился? — опять гаркнула на Антона Анна, — Свободен! Готовь коляску! Скоро запрягать буду.

— Чего орать-то, — проворчал мужик и поплелся вон из палатки.

Смерив Таню пронзительным взглядом, госпожа Анна начала натягивать на себя тонкий комбинезон, раскрашенный под тигровую шкуру. Эта одежда была тонкой и эластичной и после разглаживаний и подтяжек в точности повторила все изгибы тела женщины. Немного располневшую талию она стянула широким кожаным поясом с огромной золотой пряжкой в виде головы тигра с оскаленной пастью. Материя натянулась, и огромный бюст сам собой подался вперед.

Таня даже зажмурила глаза, глядя на такое чудо. У неё самой грудь тоже была не маленькой, но таких размеров при великолепной упругости она даже представить себе не могла. Однажды она даже поссорилась со своим парнем, который осмелился покритиковать чей-то огромный бюст, назвав его коровьим выменем.

— Что стоишь, кобыла драная! — заорала Анна, — Пора и тебе одеваться!

Она стала надевать на Таню какую-то сложную конструкцию из тонких блестящих ремешков и пряжек, подтягивая и поправляя их. Сняв с ног кандалы, которые до сих пор были на пленнице, госпожа стащила с неё трусики. Потом она отстегнула от кольца цепочку, тянувшуюся от сосков. Пропустив через промежность ремешок от упряжи, Анна натянула его и закрепила на спине девушки. Потом снова прицепила цепочку, подстегнув к ней еще одну.

— Проверим клаксон, — злорадно улыбаясь, сказала она и дернула за цепочку.

Острая боль пронзила соски и клитор, и Таня закричала во всё горло.

— Годится, — расхохоталась госпожа Анна.

Порывшись в вещах, она прицепила к шлему огромный пышный султан, который сразу же оттянул голову Тани назад. Девушка немного выгнулась, выставив вперед свои груди, чему её госпожа была очень довольна. Следом она вставила в анальное отверстие пластиковую затычку и закрепила её на ремешке. Теперь из попки торчал настоящий конский хвост.

Оставив девушку в покое, она натянула на ноги высоченные узкие лаковые сапоги на тонкой металлической шпильке, от чего её стройная фигура вытянулась еще больше. Довершила госпожа свой гардероб тонкими перчатками, достававшими ей почти до локтей. Собрав свою огненную гриву, она подколола её с боков, а на нос водрузила темные очки. Экипаж был готов к гонкам.

Таню долго и тщательно запрягали в коляску, проверяя каждый ремень, каждую петлю. Пока Антон и Анна возились с оглоблями, Девушка вдруг увидела, как на соседнем участке какая-то дородная женщина избивает тонким прутом девушку в таком же, как и у Тани одеянии. Бедная «лошадка», упав на колени, уже не кричала, а хрипела, тщетно стараясь увернуться от ударов, но, в конце концов, окровавленная и измученная, потеряла сознание и рухнула ничком прямо в песок.

Её хозяйка, не в силах остановить свой гнев, начала бить её ногами, что-то крича и размахивая руками.

— Госпожа Эльза опять чем-то недовольна, — прокомментировал сцену Антон, — Не смотри туда. Этой кобылке — конец. Если не сейчас, то к вечеру окочурится.

Голос диктора возвестил, что пора выдвигаться на старт. Госпожа Анна, взяв Таню за ошейник, потянула из загона. Шли они недолго и скоро оказались на большой овальной арене. Судья указал им место и выдал стартовый номер, который Анна тут же прикрепила к поручню коляски.

— Видела, как наказывали соседку? — ехидно спросила она девушку.

— Угу, — мотнула головой Таня.

— Если проиграешь, — наклонившись к самому уху, прогудела госпожа, — Я с тобой сделаю то же самое, а потом до самой смерти будешь воду качать.

Таня сникла и опустила голову. Рядом с ней были крепкие тренированные и опытные девушки, видимо, не первый раз участвовавшие в таких забегах. Выиграть у них — задача почти невыполнимая. Оставалось уповать только на чудо, и Таня, закрыв глаза, принялась мысленно молиться, хотя раньше никогда не отличалась набожностью.

Госпожа Анна бойко вскочила в коляску и расправила вожжи. Предстоящая гонка её заводила всё сильнее. Это чувствовалось по тому, как нетерпеливо она дергала ногами и потряхивала головой.

— Надеетесь сегодня выиграть? — раздался мелодичный голос справа.

— Конечно, госпожа Стелла! — бодро ответила Анна.

— Ну-ну! Посмотрим! — соседка справа …
залилась громким смехом.

Таня скосила глаза. Ездовая девушка у этой госпожи Стеллы была длинноногой, крепкой смуглянкой. Она стояла на стартовой линии, потряхивая ногами, как заправская бегунья. Её почти плоская грудь, затянутая в ременную упряжь, мерно вздымалась, глаза сверкали, развитые мышцы рук и шеи были напряжены.

Судья прошелся перед экипажами, подравнивая их.

— Внимание! — проголосил он фальцетом, поднимая вверх руку со стартовым пистолетом, — Приготовились! Старт!

От сильного удара хлыстом по плечам Таня вздрогнула и устремилась вперед. Но Анна зачем-то натянула поводья и стала придерживать её, не давая сильно разгоняться.

— Не спеши, кобылка, — прошипела она, — Успеешь.

Повинуясь вожжам своей наездницы, Таня оказалась в середине группы, состоявшей из шести экипажей. Её главная соперница вырвалась чуть вперед, но тоже не спешила. Казалось, что все участницы забега чего-то ждут. Возницы не щелкали кнутами, не хлестали «лошадей» поводьями.

Но вот у кого-то нервы не выдержали, и Таня услышала громкий щелчок хлыстом. В следующее мгновение и её спину обожгла плеть госпожи Анны. Повинуясь единому порыву, все экипажи рванулись вперед, а возницы, привстав на козлах, начали истошно орать и что есть силы хлестать своих «лошадок». Вся группа резко увеличила скорость, но на первом же повороте три коляски, сбившись в кучу, зацепились осями и вывалились за пределы дорожки.

Таня удачно обогнула образовавшийся затор, но немного потеряла в скорости и теперь бежала последней. Но Анна лишь слегка подгоняла её вожжами. Девушка ускорила темп бега и вскоре поравнялась с ближайшим к ней экипажем. Возница, видимо, не имея достаточного опыта, открыла левый бок, тем самым дав возможность преследователям обойти её по малому радиусу.

Госпожа Анна победно заорала во всё горло и вдруг изо всей силы хлестнула кнутом. Девушка взвыла от боли и припустила с такой скоростью, что ветер засвистел у неё в ушах. А наездница продолжала хлестать «лошадь» и орать во всё горло.

Девушка напрягла все свои мускулы и побежала еще быстрее. Сердце в груди колотилось с такой частотой, что, казалось, вот-вот выскочит наружу. Пот заливал глаза, дыхание участилось. Во рту пересохло. Но Таня неслась по дорожке, не замечая ничего. Перед её глазами, как в пелене, снова и снова вставала та ужасная картина избиения, а в ушах слышался хрип несчастной и голос Антона.

— Давай! Давай! — орала госпожа Анна, свистя хлыстом, — Быстрее! Еще быстрее!

Расстояние до лидирующей коляски сокращалось очень медленно. Но смуглая девушка госпожи Стеллы держала ровный темп и, казалось, совсем не устала. Таня же была на пределе своих возможностей.

— Только бы дотянуть, — мысленно шептала она, — Только бы не упасть.

Кнут гулял по спине, но девушка уже не чувствовала боли. Пространство и время слились для неё воедино. А госпожа истерично орала, сидя на козлах и для чего-то поминутно дергала цепочку «клаксона». Кольца оттягивали соски, отзывавшиеся острой режущей болью, растекавшейся по всему телу. Начала кружиться голова, и перед глазами запрыгали радужные зайчики.

— Последний круг! — возвестил судья.

Запрокинув голову назад, Таня мчалась по дорожке, не осознавая, что происходит вокруг. Но внезапно на вираже экипаж госпожи Стеллы накренился на бок, и «лошадь», издав душераздирающий крик, упала на гравий. Коляска заскрипела, и госпожа Стелла, описав в воздухе дугу, приземлилась на газон, проехав по нему несколько метров на животе.

Таня заметила препятствие перед собой лишь в последнюю секунду. Подпрыгнув, как можно выше, она перескочила через груду обломков и лежавшую среди них «лошадку». Госпожа Анна, не удержавшись на месте возницы, с криком повалилась внутрь коляски, к счастью, выпустив из рук цепочку.

Финишная ленточка обожгла тело Тани, как раскаленная проволока. Девушка, наткнувшись на какое-то препятствие, начала оседать на колени. В глазах стояла черная пустота, дышать было очень тяжело из-за сумасшедшего биения сердца. Из раскрытого, как у рыбы, выброшенной на берег, рта текла кровавая пена.

Таня уже не чувствовала, как Антон бурчал себе под нос, наделяя госпожу Анну и её подругу самыми крутыми эпитетами, отцеплял «лошадку» от коляски, как, кряхтя, нес её на руках в отведенный им загон.

Когда она открыла глаза, была уже глубокая ночь. Это девушка поняла по нескольким ярким звездам, висевшим над маленьким окошком, и огромному диску Луны. Таня приподняла голову, чтобы рассмотреть жилище, в котором она находилась, но чья-то рука принудила её лечь.

— Тебе лучше не вставать, — прогудел хриплый бас.

Девушка замерла от неожиданности и страха. Голос принадлежал Антону. Она еще помнила, как этот алкаш насиловал её. Неужели и сейчас он примется за старое?! Но мужчина не подходил к ней, а уселся на стуле и смотрел в окно.

— Тебе лучше полежать, — снова сказал он, — Можешь считать, что получила выходной.

Таня обнаружила, что не связана. Не было и ошейника. Кто-то даже отстегнул цепочку от её колец. Голову не сжимал резиновый шлем. Девушка лежала на мягкой перине, накрытая легким шерстяным одеялом.

— А где госпожа Анна? — спросила она.

— Анька со своей подругой празднует победу, — усмехнувшись, сообщил Антон, — По этому случаю обе надрались, как свиньи, и теперь развлекаются в спальне. Ох, не завидую я Лике. Ей, в отличие от тебя, сейчас приходится несладко.

— А кто это? — не поняла Таня.

— Кто? — мужчина помрачнел, — Моя дочь. Та самая служанка, которая ухаживает за тобой.

— Я пыталась с ней заговорить, — призналась девушка, — Но получала только подзатыльники.

— Нечего с ней говорить, — угрюмо ответил Антон, — Она тебе всё равно ничего не скажет. Она нема от рождения, но, как ни странно, всё слышит.

— Теперь всё понятно, — вздохнула пленница.

— Ничего тебе не понятно! — злобно бросил Антон, — Если бы её мать не баловалась всякой гадостью, девочка могла бы родиться здоровой. Хорошо еще, что так получилось. Могла бы и уродом родиться. Я из-за этого и начал пить.

— А почему ей сейчас плохо? — не унималась Таня, — Она живет в доме, сыта, одета, её не бьют.

— Бьют и сильно, — посетовал мужчина, — И очень часто просто так, для забавы.

— Зачем? — изумилась девушка.

— Я же говорю, — Антон, порывшись в своих карманах, вытащил оттуда старую потертую трубку, — Для забавы. Но этим только Анька грешит. Инесса не такая стерва, хотя, и на ней грехов немало.

— Но она такая спокойная всегда, — пожала плечами Таня.

— А знаешь ли, милая глупая лошадка, — нараспев произнес Антон, — Что именно она, эта твоя спокойная дама и подала идею проводить подобные гонки. Именно Инесса подбила своих знакомых вложить немалые средства в это предприятие. Для этой забавы она и наняла госпожу Анну и сделала её своим доверенным лицом. Инесса только сидит на трибуне и наблюдает за состязанием, попивая винцо.

За дверью раздался грохот, вероятно, что-то упало. Послышалось недовольное ворчание, и на пороге появилась госпожа Анна. Таня распахнула рот от удивления. Никогда еще она не видела дрессировщицу в таком непотребном виде. Из одежды на женщине были только узкие капроновые трусики, к тому же, вымазанные какой-то бурой краской. Короткий халатик еле держался на плечах, оголив до неприличия обе груди. Рыжие волосы были растрепаны, а из-под взъерошенной челки смотрели недобрым прищуром сузившиеся глазки, под которыми даже в темной коморке можно было разглядеть огромные синяки — следствие долгого и обильного возлияния.

— Ч-чего в-выл-лупилась? — госпожа Анна, шатаясь, подошла к кровати, на которой лежала девушка, — В-встать, сука, ког-да с т-тоб-бой госп-пожа раз-г-говаривает!

Женщина подняла руку с зажатыми в кулак пальцами, но, не рассчитав сил, отвалилась в сторону, треснувшись лбом об опору, поддерживавшую крышу хибары. Таня сжалась в комок и забилась в угол, но с лежанки не слезла….

— Ч-черт бы в-вас в-всех поб-рал, — прохрипела Анна.

— Идите спать, хозяйка, — Антон протянул руку, чтобы помочь ей подняться.

— Лошадь — в стойло! — проорала госпожа, — Завтра начинаем тренировки.

— Идите спать, — мужчина подхватил её под руки и выпроводил из комнаты.

Таня, обхватив голову руками, зарыдала во весь голос, раскачиваясь из стороны в сторону. Вернувшийся Антон, застыл в дверях с вытянувшимся лицом. Его бесцветные глаза сами собой наполнились слезами, а огромные ладони сжались в кулаки. Не желая больше слышать рыдания девушки, мужчина, присев на край кровати, обхватил Таню за плечи и прижал её голову к своей груди.

Шепча что-то ей на ухо, Антон бережно уложил девушку на лежанку и плотно укрыл одеялом. Таня, всхлипывая и утирая кулачком слезы, посмотрела на мужчину. Он перехватил взгляд и улыбнулся.

— Я, это, — начал он, — Ты прости меня, ну, за тот раз. Я выпил сильно, а тут новенькая. Вот и понесла меня нелегкая. А вообще-то, я могу быть ласковым.

— Я не сержусь на тебя, — Таня обняла Антона за шею, — Давай забудем всё, что было между нами плохого.

Девушка приподнялась и осторожно прикоснулась губами к его небритой щеке. Трехдневная щетина кололась, будто противилась, но Таня не обращала внимания. Легкими прикосновениями своих влажных губ она начала покрывать поцелуями лицо мужчины, сама возбуждаясь от этого всё сильнее.

Её дыхание стало глубоким и частым, сердце в груди учащенно забилось. Девушка, издав тихий протяжный стон, приникла к крепкой шее, впившись в неё губами. Нащупав бретельки комбинезона, она осторожно скинула их с плеч, потом так же аккуратно начала расстегивать рубашку.

— Погоди-ка, — услышала она чуть сдавленный голос Антона, — Я сам.

Высвободившись из её объятий, он быстро скинул башмаки. На пол полетели штаны, за ними плавки. Откинув край одеяла, мужчина юркнул в постель, нагретую Таниным телом. Девушка, не дожидаясь, пока он уляжется, прижалась к мускулистой груди всем телом.

Антон, довольно улыбнувшись, привлек её к себе. Уложив девушку на спину, он обнял её голову руками и припал к приоткрытому рту губами, стараясь вложить в этот поцелуй всю нежность, на которую только был способен. Девушка подалась вперед, обвив его шею руками, и они замерли, слившись в долгом глубоком поцелуе.

Таня почувствовала, как шершавая рука Антона скользит по её плечу, спускается ниже, накрывает уплотнившуюся грудь. Закрыв глаза, она наслаждалась мягкими прикосновениями натруженных немного жестких пальцев к окружностям вокруг торчавших, как маленькие шишки, сосков. Всё её тело наполнилось приятным теплом.

Вот рука партнера скользнула ниже и легла на внутреннюю сторону немного разведенных бедер. Таня, согнув ноги в коленях, раскрылась, позволяя партнеру беспрепятственно добраться до её лона. Мужчина не заставил себя ждать. Его рука, делая волнообразные движения, приблизилась к гладко выбритому лобку и накрыла чуть подрагивавший от возбуждения холмик любви, согревая его. Пальцы осторожно сжали нежную кожицу и, оттянув её вверх, обнажили уже рвавшийся на свободу клитор, ставший влажным от выделяемой смазки.

— Возьми меня, — простонала девушка, — Прошу тебя!

Антон, устроившись между раскрытых бедер, приподнял её зад, обхватив тугие полушария ягодиц. Таня просунула руку и нащупала напрягшийся фаллос. Оттянув двумя пальцами податливую кожицу, она оголила стержень и направила его в свою, ставшую к этому времени мокрой, щелку, подавшись низом живота чуть вперед. Член любовника, легко раздвигая плоть, проскользнул в теплую пещерку и на мгновение замер там, наслаждаясь мягкостью и теплом молодого тела.

— Я не причиню тебе боли, — услышала она шепот мужчины.

Антон чуть надавил и вогнал своё орудие до предела, достигнув стенки женского органа. Его член начал двигаться осторожно и медленно, потом быстрее, распаляя желание партнерши, которая при каждом проникновении тихо стонала и всхлипывала, жмурясь от удовольствия и нарастающего возбуждения.

Мужчина ускорил свои движения. Девушка помогала ему, подмахивая низом живота, уловив предложенный ритм, и, вскоре, их тела слились в одно целое. Время перестало существовать для них, уступив место необузданной страсти и набиравшему силу удовольствию.

Почувствовав приближение развязки, Антон усилил толчки, и вот этот долгожданный миг! Горячая струя семени ударила в стенки влагалища. Таня издала сдавленный крик, выгнувшись всем телом и прижав любовника к своей груди. Антон, обхватив голову девушки обеими руками, впился в её приоткрытые губы страстным поцелуем. Они оба замерли на несколько мгновений, слившись в одно целое.

— Ты был прекрасен, — прошептала Таня, тяжело дыша и глотая слезы, которые сами собой лились из её глаз.

Антон отвалился в сторону и прижал её к себе, обняв за плечи. Сейчас для немного грубого неотесанного увальня не существовало никого кроме этой хрупкой нежной девушки. Медленно поглаживая её по бритой голове, он наслаждался ароматами её тела, мягкостью бархатистой кожи, нежностью прижимавшихся к его груди сосочков, приятно щекотавших его тело.

— Позволь мне остаться с тобой до утра, — попросила Таня.

— Конечно, — согласился Антон, — Поспи немного. Я тебя разбужу, когда придет время.

Девушка зарылась носиком в его плечо и очень скоро засопела, погрузившись в спокойный беззаботный сон. Антон видел, как она улыбалась. Может быть, этой девчушке снилось что-нибудь приятное.

Таня открыла глаза. Она вновь лежала в своём загоне, крепко связанная, с заткнутым ртом и ошейником, от которого тянулась к стене толстая цепь.

— Я сменил тебе подстилку, — Антон наклонился над ней и погладил по голове.

Дверца скрипнула, и в закуток, где находилась девушка, вошла служанка. Таня взглянула на неё, но быстро отвела взгляд. Прислужница выглядела измученной. В уголках губ запеклась кровь, на правой щеке был виден след от ладони. Под глазом назревал лиловый синяк.

— И тебе досталось сегодня ночью, — подумала Таня, — Наши господа умеют благодарить за службу.

После утренних процедур «лошадку» вывели во двор. Пока Антон запрягал её в коляску, Таня взглянула на дрессировщицу. Госпожа Анна выглядела не лучшим образом: помятое лицо, мешки под глазами, дрожащие руки.

— Свободен, — прохрипела Анна, взбираясь на козлы.

Хлыст обжог Танину спину. Девушка дернулась с места и побежала по песчаной дорожке, направляемая вожжами наездницы. Постепенно её мускулы разогрелись, и дрессировщица это почувствовала. Щелчок хлыстом, потом еще один, и вот уже лошадь несется во весь опор. Перед глазами мелькают деревья, от которых рябит в глазах, а госпожа Анна всё хлещет по спине, наращивая темп.

— Тр-р-р! — палка больно впилась в уголки рта.

Таня остановилась и шумно выдохнула. Перерыв.

***

Так прошло полгода. За это время Таня участвовала в нескольких заездах, и после каждого её, еле живую, уносил на руках Антон. А ночью, когда девушка приходила в себя, они занимались любовью. В эти часы девушка была самой счастливой на свете. Её любовник был аккуратен и нежен. Его грубые натруженные руки осторожно ласкали её кожу, его немного суховатые губы согревали её возбужденную плоть. В эти минуты Тане совсем не хотелось думать о том, что с рассветом её снова запрягут в тележку и будут гонять по дорожкам, нещадно избивая кнутом и понукая громкими криками.

Погода с каждым днем всё ухудшалась, но дрессировщица с упорством барсука заставляла «кобылу» бегать по дорожке, не обращая внимания на грязь и промозглый ветер. После каждой тренировки Таня не могла пошевелиться, а её спина, избитая в кровь, гудела, как неисправная трансформаторная будка. Но утром Анна упрямо гнала девушку по кругу, увеличивая темп и усиливая удары хлыстом.

Однажды, когда на улице неожиданно пошел мокрый снег, и тренировку пришлось отложить, Таня услышала, как её дрессировщица спорила с госпожой Инессой.
…

— Мне кажется, дорогая, — говорила Инесса, — Что потенциал кобылки иссяк. Пора подыскать ей замену.

— Я так не думаю, милая, — возражала Анна, — Лошадка может еще раз выступить на предстоящих гонках.

— А если она проиграет? — настороженно спросила женщина.

— Ну-у, — дрессировщица сделала паузу, но потом продолжила, — Загнанных лошадей пристреливают.

— Хорошо, договорились, — в голосе Инессы послышались нотки раздражения и недовольства, — Но я не люблю проигрывать.

— Я тоже, — с усмешкой ответила Анна, — Тем более, на кону сумма весьма внушительная.

— И соперники у нас будут сильные, — напомнила Инесса.

Когда шаги стихли, в загон, крадучись, пробрался Антон и уселся в углу на охапку сена. Приложив палец к губам, он распаковал Тане рот и привлек её к себе. Девушка приникла к груди приятеля и затихла.

— Плохи наши дела, Танюшка, — грустно сказал Антон, — Тебя эта гадина загонит до смерти, а если проиграешь, но умудришься остаться живой, она тебя забьет до смерти железным прутом, как это не раз делала с другими девушками.

— Что же нам делать, Антоша? — девушка подняла голову и посмотрела на своего любовника, — Я уже на пределе. А при такой погоде вообще свалюсь еще на старте.

— Гонки будут через неделю, — задумчиво произнес Антон, — Я постараюсь что-нибудь придумать.

Снова вернув затычку на место и затянув ремешок, он вышел из закутка. Уже стоя в дверях, мужчина повернулся и пару минут смотрел на девушку, бормоча что-то себе под нос. Таня смотрела на своего любовника, и слезы сами застилали её глаза. Оставшись одна, она уткнулась лицом в подстилку и дала волю чувствам, разрыдавшись во весь голос.

Ехали дольше обычного. Дорога была гладкой, из чего Таня поняла, что прицеп, где она сидела, везут в другое незнакомое место. Антон включил маленький калорифер, и девушке не было холодно. Лежа на мягком коврике, заботливо постеленным Ликой, она дремала, успокаивая нервы и настраиваясь на предстоящую гонку.

— Я должна выиграть, — мысленно твердила девушка, — Я должна доказать этим гадинам, что еще не выдохлась. Я должна! Должна!

На старт вышли шесть экипажей. Таня внимательно рассмотрела своих соперниц. Рослые крепкие девки. С такими состязаться будет трудно. Пока судья-информатор представлял участниц забега, «лошадь», стоявшая справа, отставила в сторону ногу и лягнула Таню в бок. Её возница, сердито рыкнув, дернула поводья, но плетью не огрела. Соседка слева зло захрапела, но Таня вовремя прикрылась, подняв ногу, и удар прошел по касательной.

— Итак, уважаемые господа! — зычно произнес информатор, — Пятнадцать кругов!

Девушка похолодела от ужаса. Раньше она бегала не более десяти. Таня почувствовала, как госпожа Анна соскочила с коляски и подошла к ней вплотную. В следующий миг что-то кольнуло в лопатку, и сильный жар начал быстро распространяться по телу.

— Допинг, — мелькнула первая мысль.

Дали старт, и экипажи устремились вперед по хорошо утоптанной песчаной дорожке, набирая скорость. Таня шла третьей, вклинившись между двумя экипажами, «кобылы» которых лягали её на старте. Первой шла высокая крепкая «лошадь» с длинным белым «хвостом», торчавшим из шлема. Это была мускулистая девка, одетая в тонкий комбинезон из белоснежного латекса. «Копыта» на её сапогах блестели золотом и цокали на весь стадион.

Под стать ей выглядела и наездница: молодая стройная блондинка, грациозно сидевшая на облучке своей коляски. Одной рукой она держала вожжи, почти не натягивая их. Другой сжимала длинный хлыст, но очень аккуратно хлопала его концом по макушке «лошадки». Та взбрыкивала головой и довольно фыркала.

После пятого круга темп бега увеличился. Чтобы подстегнуть «лошадку», Анна хлестнула Таню по спине. Но девушка боли почти не почувствовала, а лишь услышала громкий щелчок кнута и прибавила скорость. Второй удар был сильнее, но девушка опять его почти не ощутила. Видимо, начал действовать стимулятор, который ей вкололи перед самым стартом.

Сжав зубами резиновую палку, Таня припустила во весь дух. Она не чувствовала ударов, не видела, что творится вокруг, не слышала истошных воплей возниц. Она неслась по дорожке, ориентируясь только натяжением поводьев. Грохот колес, раздававшийся сзади, только подстегивал девушку.

Два экипажа остались позади неё. Впереди, как в молочной пелене, возник борт лидирующей коляски, который стремительно приближался. Сквозь одурманенное наркотиком сознание Таня понимала, что скоро врежется в корму экипажа и поломает себе грудную клетку.

Рванувшись вбок, девушка попыталась обойти препятствие, но Анна сильно натянула поводья, и сильнейшая пронизывающая боль, возникшая в уголках рта, заставила «кобылу» вернуться на прежнюю позицию. Таня взвыла, как раненая волчица, и чудом не налетела на ограждение на вираже.

Скорость была потеряна, и две коляски с гиканьем и свистом обогнали её, обдав при этом липкой грязью и брызгами растаявшего снега. Девушка, вывернув голову, устремилась вслед за ними, подгоняемая криками возницы и ударами хлыста.

Комментатор оповестил, что экипажи ушли на десятый круг. Таня начала чувствовать усталость. В глазах запрыгали радужные блики, дыхание сбилось. Анна нахлестывала плетью и истерично орала, но девушка всё больше сбавляла скорость. Она уже шла не ровно, а зигзагами. Тяжелый султан оттягивал голову назад, что тоже сильно затрудняло бег.

Возница, поняв, что лошадь может завалиться, чуть придержала её и дала возможность отдышаться. Два круга они ехали в конце всей группы. Постепенно Таня успокоилась и сама начала наращивать скорость, обходя своих соперниц на прямых участках. Госпожа Анна лишь направляла её по более выгодной траектории.

— Тринадцатый круг! — раздалось из динамиков.

— Пора, — подумала девушка и резко увеличила скорость.

Она бежала легко и красиво, чуть запрокинув голову назад. Её султан подрагивал на ветру, словно парил в воздухе. Если бы на девушке не было шлема, скрывавшего её лицо, зрители могли бы разглядеть счастливую улыбку и блеск её карих глаз.

Экипажи выкатились на последний круг. Таня поравнялась с лидером гонок и начала неумолимо обгонять темнокожую «лошадку», обходя её по большому кругу. Блондинка, заметив это, резко дернула поводья, и её экипаж метнулся в сторону, преграждая дорогу.

Раздался скрип трущихся поверхностей, и повозки зацепились осями. Девушка с белым хвостом, не удержав равновесие, подвернула ногу и начала стремительно падать. Оглобли её коляски врезались в раскисшее полотно дорожки, повозка, заскрежетав креплениями, оторвалась от земли и накрыла собой возницу вместе с «лошадью».

Но Таня не слышала душераздирающего крика, не видела ничего вокруг. Действие стимулятора достигло своего пика, и девушка, сорвав финишную ленту, на огромной скорости врезалась в фанерный щит. Раздался треск ломающихся досок и скрежет металла.

Анна изо всех сил натянула вожжи, а заодно и шнурок «клаксона». Но «лошадь» словно сошла с ума. Рванув поперечную крепежную доску, установленную на шее, Таня в доли секунды разорвала ремни, связывавшие её с коляской. Почувствовав, что груз больше не тянет ей плечи, девушка рванулась вперед, волоча за собой возницу, мертвой хваткой вцепившуюся в поводья.

— Стоять, тварь! — орала Анна, пытаясь остановить распалившуюся кобылу.

Таня рванулась из пут и протащила свою наездницу по обломкам щита, порвав её тигровый костюм и изрезав в кровь своё тело. Резиновая палка, впившись в уголки рта, рвала кожу, хомут раздирал шею. Но девушка, не чувствуя боли, как таран, упорно тянула вперед, не разбирая дороги.

Вставший у неё на пути охранник, был сбит с ног и отброшен в сторону. Второй парень выхватил резиновую дубинку и нанес сильный удар по ногам «лошади». Таня, высоко подпрыгнув, лягнула его в грудь, и блюститель порядка отлетел к трибунам.

— Стреляй! — заорала Анна, — Эта сука перекалечит здесь всех, кто попадется ей под копыта!

Раздался выстрел, но пуля просвистела рядом с виском. Охранник снова навел пистолет, целясь в грудь. Сильный удар по голове свалил его с ног. К Тане метнулась чья-то грузная фигура в рабочем комбинезоне, обхватила её поперек туловища и повалила на землю. Девушка распахнула глаза и залилась громким страшным смехом, мотая головой и дрыгая ногами.

— Тише, тише, — Антон из последних сил удерживал её на земле, — Всё. Сейчас я тебя отнесу в фургон.

Таня внезапно обмякла, её глаза закатились, обнажив наполненные кровью белки. Изо рта потекла бурая пена, и Антон услышал сдавленный хрип. Девушка несколько раз содрогнулась и затихла, уронив голову на бок.

— Всё, — Антон приложил ладонь к горлу, — Отмучалась, бедняжка.

Сняв с себя плащ, он накрыл им девушку и, подняв с земли, понес к прицепу, стоявшему неподалеку.

— Куда ты собираешься тащить эту дохлятину? — госпожа Анна и подбежавшая госпожа Инесса преградили дорогу.

— В сторону, шалавы, — прорычал Антон, — Зашибу!

Обе женщины, выпучив глаза, отскочили в сторону и замерли в немом оцепенении. Мужчина распахнул дверцу автомобиля и осторожно уложил девушку на заднее сидение. Джип дрогнул и медленно покатился по раскисшей дороге. Зрители на трибунах провожали скорбную процессию в полном молчании. Некоторые даже поднялись со своих мест и продолжали стоять даже тогда, когда автомобиль скрылся из вида.

— Так-то, дочка, — Антон, тяжело вздохнув, уселся на табурет, — Померла наша красавица.

Таня лежала на лавке, завернутая в плотную белую материю, словно в саван. Глаза были прикрыты, а губы слегка растянуты, будто девушка улыбалась во сне. Лика встала перед ней на колени и, обняв за шею, беззвучно разрыдалась, уткнувшись своим чуть вздернутым носиком в складку под подбородком.

Антон тоже еле сдерживался, но потом отвернулся, и скупые мужские слезы потекли из его воспаленных глаз.

— Су-у-у-ки-и-и! — мужчина поднял вверх свои огромные ручищи, сжатые в кулаки, — Ненавижу ва-а-а-с!

Антон бросился к лавке и, упав на колени, обнял холодное тело девушки. Его плечи затряслись от рыданий. Но постепенно истерика утихла. Мужчина медленно поднялся и подошел к полке. Порывшись в инструментах, он взял в руку тяжелую кувалду и, приказав дочери оставаться здесь, быстро вышел из коморки.

Войдя в дом, он услышал пьяные крики Инессы и хриплый голос Анны. Женщины находились в гостиной. Рассевшись в глубоких кожаных креслах, они пили коньяк из огромных бокалов и беззастенчиво ржали, обсуждая прошедшую гонку. Обе были в сильном подпитии и не обратили внимания на вошедшего человека.

От сильного удара голова Анны раскололась надвое. Женщина, скрючившись, повалилась на пол, заливая дорогой ковер кровью.

— Эт-то чт-то? — взревела госпожа Инесса.

Удар кувалды снес ей челюсть, а второй проломил грудную клетку. Мужчина смачно сплюнул и пнул ногой бесчувственное тело брюнетки. Осмотревшись, он вынул из кармана её халата связку ключей и поднялся на второй этаж, где располагался кабинет.

Выбив ногой дверь, Антон подошел к сейфу, стоявшему у камина, и распахнул дверцу. На полках аккуратными стопками были сложены пачки купюр в банковской упаковке. Сдернув со стола небольшую скатерть, он сложил в неё деньки и туго перевязал их узлом.

Спустившись вниз, мужчина облил пол бензином из канистры, которую принес с собой, и запалил небольшой факел.

— Горите ясным пламенем, ведьмы проклятые! — рыкнул он и швырнул факел вглубь комнаты.

Таню похоронили вдали от зловещего особняка на опушке леса под красивой елью. Антон сам сколотил гроб и, не зная о вероисповедании девушки, набил на крышку красивую позолоченную подкову. На счастье.

Пишите мне

Linna.ivo@rambler.ru

Автор: Иво ЛИННА (http://sexytales.org)

У нас также ищут:

Привлекательная брюнетка трахается с грабителем, смотреть онлайн порно я трахнул свою маму дома, брат трахнул сестру смотреть бесплатно, табу инцест смотреть видео онлайн, смотреть порно миньет с проглотом, инцест нудистов порно, вид сзади когда мы трахаемся, трансвеститы ебут девушку порно, смотреть брат трахнул сестру и ее подружку порно онлайн, сквирт вк порно, бабы ебут мужиков на видео, трахни мое лицо 5 i, инцест кончать в маму, видео онлайн целки школьницы, смотреть инцест по русский дочек, девушку ебут у дороги, все порно со сквиртом жесть, как делать миньет начинающему, с мамой в автобусе инцест рассказ, смотреть порно домашнее со сквиртом, инцест комикс джонсонов, порно где жестоко ебут девушку, смотреть бесплатно порно кончила от фистинга, трахнула тетка порно бесплатно видео, с мужиками в бане трахалась, рыжая анальный фистинг